|
Где нахожусь я? В
саду ли волшебном
Или, быть может, во сне это вижу?
Под голубым в белых локонах небом
Крик журавлей улетающих слышу.
Вот закружились
они надо мною,
Что-то курлыча, всё ввысь подымаясь,
Словно прощались с моей стороною,
Видом осенним земли наслаждаясь.
Было, бесспорно,
чему восхищаться:
Золотом пышно земля вся покрылась.
И уж, конечно (не стыдно признаться),
Сердце отчаянней прежнего билось.
Скромно качали
деревья ветвями,
Редкой листвой наготу прикрывая,
И лишь у корня стальными стволами
В сброшенных листьях своих утопая.
Золота груды,
рубинов осколки,
Плачь журавлей, шелест листьев прощальный,
Даже наряд изумрудный у ёлки -
Объединилось всё в песне печальной.
Не было жалобы в
этом прощанье,
И не прощанье то было, а пенье…
Так, откупаясь богатою данью,
На зиму всё набиралось терпенья.
Вот журавли
перестроились разом,
Вдаль улетели, свой гимн напевая.
И приутихло, как будто всё сразу…
Лишь паутинка проплыла седая.
В.У., Ташкент.
Сейсмостанция,
8 ноября 1955 г.
|
Ночь ветвями
деревьев колышет,
Изумрудом сверкает вода.
Нас с тобою никто не услышит,
Лишь лукаво мигнет нам звезда.
Вот упала одна и,
конечно,
Там остался негаснущий друг.
Будет тлеть одиноко и вечно
Без горячих и ласковых рук.
Так и мы расстаемся
с тобою,
Может быть, не увидимся вновь…
Пусть же нас согревает порою
Не угасшая наша любовь.
Стой, Земля!
Перестань же вращаться.
Удлини эту ночь, я молю!
Мне ведь с нею придется расстаться,
А ее я безумно люблю.
Неужели тебе
непременно
Нужно Солнцу устроить восход?
Отдохни на груди у Вселенной,
На моей же - она отдохнёт.
В.У., Ташкент, 30 августа 1956 г.
Девушке моей мечты:
На дворе уже ночь…
Завтра Солнце взойдёт,
Будет так же светло,
Как всегда.
День укатится прочь,
И неделя пройдёт.
Как вода утекут и года.
И лишь мысль о тебе
Постоянно светла.
Не уходит ни ночью,
Ни днём.
Я желал бы судьбе:
Что ты в сердце зажгла,
Вместе с кровью
Застыло бы в нём.
В.У., Ташкент,
13 декабря 1956 г. |
|
Осень листья роняет
к моим ногам,
Я по лесу один в тоске бреду.
Прилипает трава к сапогам,
Не понять мне
чужую беду.
А бывало, смотрю: мотылек
прилип к росе.
Я всегда наклонюсь -
и его спасу.
И любили меня нежно все
В этом дивном, зеленом
лесу.
Раньше счастлив я
был и мог любить.
Рядом был самый лучший, близкий друг,
А теперь, одинокий, устал бродить,
Слыша сердца неровный стук.
Осень листья роняет
к моим ногам,
Я по лесу один в тоске бреду.
Прилипает трава к сапогам…
С мотыльком, попавшим в беду.
В.У., Ташкент,
6 октября 1956 г.
|
Всеми забытая,
Брошена на-небо
В мусор звезд.
Мраком покрытая,
Светится каменно
В мире грёз.
Медленно движима
В призрачном свете,
Вечно одна…
Двое обиженных
Нас на планете -
Я и Луна.
В.У., Ташкент,
30 августа 1956 г.
|
на
Большого Чимгана
