СЕЙСМОЛОГИЯ В ТАШКЕНТЕ

 в годы Великой Отечественной войны

В ноябре 1941 года, во время битвы за Москву, Сейсмологический институт АН СССР (ныне - Институт физики Земли РАН) во главе с его директором П.М. Никифоровым и в составе ведущих сотрудников (Д.П. Кирнос, А.Я. Левицкая, Н.А. Линден, Е.Ф. Саваренский, Д.А. Харин и др.) был эвакуирован в Ташкент, где в 1941-1943 гг. продолжил свою работу в помещениях Ташкентской музыкальной консерватории и сейсмической станции "Ташкент", заведовать которой в этот период стал Евгений Фёдорович Саваренский - будущий глава отечественной сейсмологии.

(Автору приятно сознавать, что в 1955 году он стал сотрудником Института физики Земли (ИФЗ) АН СССР и в течение трех десятилетий до своего переезда в Москву в декабре 1990 г. возглавлял научную работу Ташкентской сейсмической станции, созданной в 1901 году по инициативе основателей отечественной сейсмогеологии и сейсмологии - Д.И. Мушкетова и Б.Б. Голицына. На базе Ташкентской сейсмостанции в 1966 году был создан Институт сейсмологии АН УзССР.)

Наш двор и друзья детства

Этот снимок сделан весной 1941 года, накануне Великой Отечественной войны. На фото я с моим другом Вовкой Бойко в нашем коммунальном ташкентском дворе по адресу - улица Пишпекская, 17. Я в испанке - в честь детей участников гражданской войны в Испании 1936-1939 гг.

Во время той войны из Испании было эвакуировано свыше 30 тысяч детей в разные страны мира, из них 3000 - в Советский Союз, в том числе и в Узбекистан. В Ташкенте был открыт Дом испанских детей. Воевали в Испании и советские люди, "чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать", как сказано в песне Михаила Светлова.

Спустя 30 лет после завершения этой войны мне довелось осенью 1969 года побывать в Испании. Тогда еще не было дипломатических отношений с этой страной и мы делали пересадку в Париже, где нам оформлялись испанские визы. Мои югославские друзья Милан Арсовский и Драган Ходжиевский по той же причине летели через Рим. После великолепного Парижа (Париж - есть Париж) Мадрид произвел на меня еще более глубокое впечатление своей архитектурой и другими яркими достопримечательностями. Посчастливилось посетить не только все знаменитые музеи Мадрида, прежде всего - Прадо, но и побывать в бывшей столице Испании - сказочном средневековом городе-музее Толедо, родине Эль Греко. Посетил также и мемориальный комплекс "Долина Павших", расположенный неподалеку от другой сокровищницы Испании - Эскориала, дворца-монастыря, в 50 км от Мадрида. Мемориал "Долина Павших" был сооружен по указанию каудильо Франко, победившего в гражданской войне 1936-1939 гг. и "великодушно простившего" своих поверженных противников. Здесь, в общем пантеоне для жертв с той и другой стороны, покоится около сорока тысяч погибших в гражданской войне. Над вершинами горной гряды возвышается 150-метровый гранитный крест, венчающий грандиозный мемориальный комплекс. Здесь же позже был похоронен, согласно своему завещанию, и сам Франко.

Мне же, в 1969 году, довелось увидеть Ф.Франко живым и здоровым. Он в окружении карабинеров и со своей величественной свитой, в составе которой были и нынешний король Испании Хуан Карлос с молодой женой, посетил 4 сентября внеочередную показательную корриду в Мадриде. Тогда выступали известные матадоры Luguillano Chico, Manuel Rodrigues, El Marcelino.Власти пришли перед выступлением второго, самого знаменитого матадора тех лет в Испании, и пробыли до конца корриды. Было зверски убито шесть здоровенных быков... Я вместе с Миланом Арсовским и Драганом Ходжиевским случайно попал на это дикое зрелище. Это произошло сразу же после моего доклада 4 сентября на Генеральной Ассамблее Международной Ассоциации поСейсмологии и Физике Недр Земли - IASPEI. Возвращаясь в свою гостиницу, по пути мы купили у какого-то лавочника билеты на эту корриду. Мы сидели в первых рядах неподалеку от двух лож, занятых представителями испанской власти, и отчетливо видели их лица. У меня сохранилась мадридская газета за это число, где официально сообщалось об этом неординарном событии (мои зарисовки этой корриды в разделах "О себе - Увлечения").

Наша Школа № 118. 1940-1950 гг.

Наша школа была открыта в 1937 году в четырехэтажном здании на улице Ульяновская, которая выходила тогда на Пушкинскую улицу - одну из центральных в городе. Моя родная Пишпекская улица, всячески извиваясь, соединяла своими концами ту и другую. По Пушкинской ходил пассажирский трамвай №3, а по Ульяновской - грузовой, перевозивший мешки с мелькомбината, расположенного в противоположном ее конце. На тех и других трамваях мы, как правило, ездили "зайцами", цепляясь за что удастся. 

 Поначалу школа называлась №118. Ее директором был Иван Илларионович Музыченко - выходец из рабочей среды, а завучем - учительница истории Коваленок Аделаида Павловна.

1 сентября 1940 года я стал первоклассником этой школы. А во время первых в моей жизни школьных каникул началась война... Полуголодные дни наступили после отъезда на фронт отца. Самым страшным стало потерять хлебные карточки, за которыми всегда охотилась разного рода шпана.

Прекрасный и абсолютно правдивый роман "На солнечной стороне улицы", о Ташкенте тех лет, опубликовала в 2006 году наша талантливая землячка, ставшая всемирно известной писательницей, - Дина Рубина, хотя и родилась она в 1953 году, когда мне было уже 20 лет, и время сильно изменилось в лучшую сторону...

В годы Великой Отечественной войны в Ташкент привозили целые эшелоны осиротевших детей самых разных национальностей. Узбекские семьи, даже самые многодетные, брали их к себе и вырастили из них настоящих интернационалистов, знающих узбекский язык, как родной. Об этом времени вот как писала известная поэтесса Анна Ахматова, эвакуированная из Ленинграда и прожившая в Ташкенте с ноября 1941 до мая 1944 года: "В Ташкенте я впервые узнала, что такое палящий жар, древесная тень и звук воды. А еще я узнала, что такое человеческая доброта".

С октября 1941 г. по август 1943 г. в школе разместился военный госпиталь, куда с фронта доставляли раненых бойцов. Наш класс перевели учиться в школу №43, расположенную по другую сторону Пушкинской улицы, на улице Урицкого. (Позже, спустя 35 лет, эту школу №43, расположенную неподалеку от Ташкентской сейсмической станции, на территории которой мы впоследствии стали жить, окончил мой сын Игорь.)

С 1 сентября 1943 года, после эвакуации госпиталя, в здание на Ульяновской вернулись только мальчики. Школа стала называться Школой №18 и стала мужской. Директором Школы №18 стал Александр Фёдорович Сдобников - учитель истории, завучем - Компанцева Евгения Николаевна, преподаватель русского языка и литературы.

В 1945 году, после гибели героя Советского Союза генерала Сабира Рахимова, школе присвоили его имя.

Выпуск7-Б класса Школы № 18 имени Генерала Сабира Рахимова.

В центре первого ряда слева направо: Мавва Хибатульевна - наша заботливая куратор в течение всех десяти лет, преподавательница узбекского языка; Александр Федорович Сдобников - самый суровый среди своих ташкентских коллег директор нашей Школы, преподаватель истории; Дмитрий Гаврилович Карболин - мой любимый преподаватель математики; Нина Петровна - стеснительная преподавательница "негласной" тогда сексуальной анатомии. По краям, рядом с "начальством", - два отличника в нашем классе - Несмеянов и Соборников. Первый называл себя родственником академика А.Н.Несмеянова, в то время ректора МГУ, а с 1951 г. - президента Академии наук СССР. В среднем ряду: Кураков, Левченко, Примов, Чанцев, Чирков и Бочкарев. В последнем ряду слева направо - Урлауб, Умаров, Бегельман, Уломов. (Имя автора этой фотографии неизвестно. Фото вручали каждому ученику в школе).

Ташкент, 1947 г.

Как я уже сказал, моим любимым школьным учителем был Дмитрий Гаврилович Карболин - талантливый математик и немного грубоватый человек. Его любимая присказка непослушным ученикам была: "Тебе плюй в глаза, а ты: Божья роса". Ко мне же, и к моему другу - Шурке Куракову, он относился благожелательно за нашу любовь к математике. В этой связи вспоминается эпизод, произошедший со мной при сдаче вступительного экзамена по математике при поступлении в 1950 году на геофизику на Горфак Среднеазиатского Политехнического института (САзПИ).
Быстро разобравшись с вопросами в своем билете, я стал помогать сидящим по обе стороны от меня незнакомым конкурентам - растерявшемуся недавнему фронтовику и совершенно сникшей от горя девушке. Конкурс на только что открывшуюся тогда специальность "Геофизические методы поисков и разведки месторождений полезных ископаемых" был немалый: семь абитуриентов на место. Принимавший экзамен член Приемной комиссии, заметив наши переговоры и решив, что я у них списываю, подошел ко мне, отнял у меня билет и приказал покинуть аудиторию. Я не стал оправдываться, но и не ушел, а сел с грустным видом за последнюю парту. Окончив прием экзаменов и провозившись с полчаса со своими бумагами, этот свирепый член экзаменационной комиссии, заметив меня в пустой аудитории, позвал "на расправу" к своему столу. Без всяких билетов стал "гонять" меня по всему школьному курсу алгебры, геометрии и тригонометрии, задавая даже такие вопросы, на которые бы и не каждый преподаватель ответил. В итоге он сплошь заполнил свой вопросный лист заслуженными мною пятерками. Как позже выяснилось, его звали "грозой студентов" по имени Данович.

Аркадий Дмитриевич Данович был заместителем декана нашего факультета и впоследствии прекрасно читал нам лекции по высшей математике. Он и сам иногда с улыбкой вспоминал, как сурово обошелся со мною на вступительном экзамене.

В вывешенных тогда в приёмной комиссии списках по письменному литературному сочинению из всего потока абитуриентов только у меня одного была отличная оценка.