медицина кататроф. стрессы и здоровье

СЕЙСМИЧЕСКАЯ ОПАСНОСТЬ И "СИНДРОМ" ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЙ *)

В наше трудное время в результате повседневных кровопролитий и человеческих зверств, захлестнувших мир и нашу страну в последние годы, люди черствеют и даже тысячи и десятки тысяч человеческих жизней, поглощаемых землетрясениями, уже давно не вызывают столько переживаний и сочувствия, как в былые годы. Например, незначительное по величине Ташкентское землетрясение 1966 г., сопровождавшееся повреждением старых глинобитных домов и единицами погибших, стало всемирно известным благодаря человеческому состраданию и всеобъемлющей помощи ташкентцам. Но уже в 1988 году десятки тысяч человеческих жертв под развалинами современных многоэтажных зданий при сейсмической катастрофе в Северной Армении и более двух тысяч трупов в мае 1995 года при недавнем землетрясении на Сахалине смешались с многочисленными жертвами межнациональных междоусобиц, бытового и военного бандитизма... Несомненно, войны и другие бедствия, создаваемые самими людьми, рано или поздно прекратятся, но землетрясения и сейсмические катастрофы будут всегда...

 "Синдром землетрясений".

 Землетрясения всегда поражали психику людей своей внезапностью, грандиозностью и трагическими последствиями. О нарушениях психической деятельности при землетрясениях известно давно. Однако наиболее глубокий анализ особенностей воздействия сейсмических явлений на здоровье людей, по-видимому, был предпринят ташкентскими и московскими медиками в 1966-1968 гг. во время разрушительного Ташкентского землетрясения и его многочисленных повторных толчков - афтершоков (Ташкентское..., 1971; Уломов, 1971). Этому способствовало тесное и повседневное сотрудничество ташкентских сейсмологов и медицинских работников. В упомянутых монографиях целые разделы посвящены вопросам организации медицинского обслуживания населения, неотложным задачам противоэпидемической службы и особенностям клинического течения нервно-психических, сердечно-сосудистых и эндокринных заболеваний в период подземных толчков у людей, в течение длительного времени проживавших непосредственно в эпицентральной зоне землетрясения, очаг которого располагался под центральной частью столицы Узбекистана с миллионным населением. Автор этой статьи, являясь в то время заведующим Ташкентской сейсмической станцией и заместителем директора Института геологии и геофизики Академии наук Узбекистана, был руководителем и координатором сейсмологических исследований природы Ташкентского землетрясения, входил в состав всех связанных с этим событием правительственных комиссий и поэтому был в курсе всего происходящего.

Ташкентское землетрясение произошло в 5 часов 23 минуты утра 26 апреля 1966 г. При относительно небольшой магнитуде (М=5,2 по шкале Ч.Рихтера), но из-за небольшой глубины (от 8 до 3 км) залегания очага, оно вызвало 8-9-балльные (по 12-балльной шкале MSK-64) сотрясения земной поверхности и существенные повреждения строительных объектов в центре города. На окраинах же столицы сейсмический эффект едва достигал 6 баллов. Сильные колебания почвы с частотой 2-3 гц продолжались 10-12 секунд. Относительно небольшое число пострадавших (8 погибших и несколько сот травмированных) в городе с миллионным населением обязано преобладанию вертикальных (а не горизонтальных) сейсмических колебаний, что предотвратило полный обвал даже ветхих глинобитных домов. Анализ причин травм показал, что в 10% случаев они были получены от обрушений стен и крыш, 35% - от падающих конструктивных частей зданий и сооружений (штукатурка, гипсовая лепка, кирпичи и т.п.) и предметов домашнего обихода. В 55% причинами травм было неосознанное поведение самих пострадавших, обусловленное паническим состоянием и страхом (выпрыгивание из верхних этажей, ушибы о различные предметы и т.п.). Однако впоследствии количество смертельных случаев умножилось в результате сердечных приступов в период возникновения даже незначительных афтершоков. Поскольку далеко не многим случалось находиться в непосредственной близости от эпицентра сильного землетрясения, повторные толчки всегда кажутся чем-то необычным, сверхъестественным. Постоянные сотрясения почвы выводят людей из равновесия, и каждый новый подземный толчок представляется им верным признаком надвигающейся катастрофы...

Наиболее сильные из афтершоков произошли в течение трех месяцев и достигали 7 баллов (5 землетрясений). Менее сильных, но ощутимых людьми, толчков зарегистрировано более тысячи. Многие из толчков, особенно в первые дни, сопровождались сильным звуковым эффектом, напоминавшим подземные взрывы и громовые раскаты. В этом отношении Ташкентское землетрясение было непривычным даже для тех ташкентцев, которые неоднократно ранее испытывали сильные, но редкие, удаленные землетрясения. Находясь же непосредственно в эпицентральной зоне, они не могли спокойно переносить его многочисленные, даже слабые афтершоки. Ожидание очередных повторных толчков, ежеминутно угрожавших жизни, нагнетало нервозную обстановку, вызывало ощущение бессилия, утомляло и изматывало население, заставляло сейсмологов, медиков и других специалистов практически ежедневно выступать по радио, телевидению и в массовой печати с разъяснениями естественности происходящего сейсмического процесса, с призывами потерпеть и пережить этот тревожный для людей, но неизбежный для природы, период обычной деятельности сейсмического очага. "Землетрясение - событие, возбуждающее умы, и оно настолько потрясает очевидцев, что они невольно впадают в преувеличение и допускают ошибки... Даже ученые без должной сейсмологической подготовки иногда сообщают неверные сведения" - писал в свое время известный американский сейсмолог Ч.Рихтер - автор шкалы магнитуд. Это действительно так. Зачастую стремление искренне помочь науке оборачивается тем, что несведущие люди становятся источником ложных слухов и пустых, а порой и вредных разговоров. Показательно, что в случае сейсмических катаклизмов, где бы они не произошли, "сейсмологией" начинают заниматься все, у кого есть на это время или желание показать свою эрудицию, но прежде всего это люди с неполноценной или травмированной психикой. При этом самым распространенным "синдромом" становится "прогнозирование" землетрясений, наиболее пагубно отражающееся на социальной обстановке и здоровье людей.

После землетрясения, в условиях жаркого климата, прибытия в Ташкент сотен и тысяч строителей и других специалистов, в результате исключительно больших масштабов строительно-восстановительных работ, проживания населения эпицентральной зоны в непривычно тяжелых бытовых условиях, в палатках, создалась реальная угроза эпидемий. Однако она была предотвращена быстрым перепрофилированием существующих больниц, немедленной госпитализацией всех больных, усилением контроля за питьевой водой, санитарно-просветительной пропагандой и другими необходимыми мероприятиями. Для предупреждения отрицательного влияния продолжавшихся подземных толчков и летней жары был организован массовый выезд детей в загородные оздоровительные учреждения. Часть граждан навсегда покинула Ташкент и Среднюю Азию.

Более трудной для медицинских работников и сейсмологов в период подземных толчков оказалось ограждение людей от нервно-психических реакций и их различных осложнений. Для борьбы с влиянием землетрясений на организм человека объединились терапевты, эндокринологи, невропатологи, психиатры, инфекционисты, эпидемиологи, хирурги, акушеры-гинекологи, сейсмологи и другие специалисты. Ташкентскими медиками отмечена прямая зависимость количества сосудистых заболеваний сердца и головного мозга от силы и частоты сейсмических колебаний, а также своеобразие клинического течения заболеваний и их исхода. Отрицательные эмоции, обусловленные землетрясением и его афтершоками, оказывали сильное влияние на эндокринную систему, играющую основную роль в организации общего адаптационного синдрома, приводили к глубоким перестройкам организма. Наблюдался своеобразный синдром - функциональное поражение нервной и сердечно-сосудистой систем, называемый медиками "болезнью землетрясения": во время или вскоре после подземного толчка возникали испуг, страх, появлялось учащенное сердцебиение, иногда сжимающая или колющая боль в области сердца, ощущались похолодание конечностей, дрожь во всем теле, слабость в ногах, наблюдались потеря ориентации и связанности в мышлении, увеличение холестерина в сыворотке крови, значительный рост гипертонических кризов, инсультов, острой коронарной недостаточности и других сердечно-сосудистых осложнений.

Взаимная информация и контакт между медицинской и сейсмологической службами в период ликвидации последствий землетрясений положительно сказались на решении оперативных задач органов здравоохранения (передислокация медицинских учреждений с учетом сейсмоопасных зон, перевод медицинской службы на особый режим работы в соответствии с данными о прогнозировании очередных сильных повторных толчков и использование "сейсмопропаганды" как фактора смягчения нервно-эмоционального перенапряжения населения в критический период сейсмической активности ташкентского очага).

Таким образом, казалось бы, был накоплен положительный опыт совместной работы общегосударственных и республиканских, правительственных и общественных, медицинских и научных учреждений. Однако более значительная сейсмическая катастрофа в Северной Армении в 1988 г. вновь вскрыла полную неподготовленность нашего общества к быстрой и умелой ликвидации последствий подобных природных явлений (Уломов, 1989). Оцепенение и неразбериха в первые дни в эпицентральной области, неспособность местной гражданской обороны и самого руководства республики организовать быструю расчистку завалов и спасение людей с каждым часом множили человеческие жертвы. Неумение оказывать медицинскую помощь в экстремальных ситуациях и специфических условиях оборачивались гибелью множества людей, уже спасенных из-под завалов. Как и следовало ожидать, наиболее организованными и наилучшим образом экипированными оказались многочисленные зарубежные добровольцы и специалисты, около двух тысяч которых умело работали в эпицентральной зоне и в организованных ими медицинских центрах. Среди них были не только спасатели и борющиеся за жизнь людей медики, но и строители, геофизики, сейсмологи и даже социологи, которые до сих пор, к сожалению, не появляются пока среди наших специалистов в эпицентральных областях разрушительных землетрясений. Не было их, по-видимому, и среди спасателей в Нефтегорске, трагедия которого ежедневно транслировалась по российскому телевидению.

Взглянем на сложившуюся в 1988 г. ситуацию в Армении глазами одного из американских социологов - Д.С.Милети из Колорадского университета, обратившего внимание на то, что даже при отсутствии заблаговременной просветительной работы с местным населением (что, несомненно, могло бы сделать естественную армию добровольцев из поисковых и спасательных команд более эффективной), среди пострадавших после выхода из шокового состояния наблюдались, по его словам: "драматические изменения, способствующие спасению людей... Группы мужчин со стихийно возникающими лидерами разбирали завалы из бута, в то время как женщины приносили им воду и появляющиеся сведения относительно новых ловушек для людей. Это возникновение упорядоченных и прогнозируемых форм социальной самоорганизации может быть исследовано и в дальнейшем служить основанием для организационных мероприятий в будущем... Существовали определенные ограничения для уцелевших людей из некоторых разрушенных и опасных районов: некоторые не могли жить без слова о близких, местоположение которых пока еще было необъяснимо, или без личного участия в ритуале похорон... Психический шок регистрировался в течение нескольких недель после основного толчка, особенно из групп повышенного риска: у детей, стариков, тех, кто получил травму или пережил похороны близких... Сильная душевная реакция в сердце каждого жителя помогала продолжать поиски среди руин. В конце концов народ возглавил официальную борьбу по определению ответственности за случившееся для того, чтобы ответить на вопрос: почему так много современных и недавно построенных зданий разрушено?" (Уломов, 1989).

Это глазами иностранца. А вот цитата самого автора из той же статьи 1989 г.: "Если же нам самим взглянуть, да пошире, на сейсмоактивные регионы, занимающие почти треть территории страны, и поглубже - на качество строительства в их пределах, то станет яснее ясного то, что ждет многих из их обитателей в не столь отдаленном будущем... Вновь и вновь пожинаем мы горькие плоды преступного произвола и повальной некомпетентности. Бездумное администрирование, разлагающая показуха и всеобщая безответственность еще долгие годы будут оставлять свой кровавый след в нашем будущем... Нравственная ответственность каждого гражданина, настоящего ученого, преданного делу архитектора и строителя перед обществом должна быть чрезвычайно высокой. Ответственность за полноту своих знаний и умение пользоваться ими. Ответственность перед наукой, людьми и своей совестью."

Сейсмическая опасность на территории России.

 Сейсмичность России и сопредельных с ней стран обусловлена принадлежностью их территорий чрезвычайно сложному в геотектоническом отношении Евроазиатскому континенту - арене интенсивного геодинамического взаимодействия восьми крупных литосферных плит - Европейской, Аравийской, Индийской, Азиатской, Северо-Американской, Китайской, Филиппинской и Тихоокеанской. Только на территории Российской Федерации свыше 20% ее площади подвержено сейсмическим воздействиям, превышающим 7 баллов и требующим проведения антисейсмических мероприятий при народно-хозяйственном освоении. Более 5% территории России занимают чрезвычайно опасные 8-9-балльные зоны. К ним относятся Северный Кавказ, Алтай, Саяны, Прибайкалье, Становое нагорье, Якутия и весь Дальний Восток, включая Камчатку, Сахалин и Курильские острова. Определенную опасность в сейсмическом отношении представляет и остальная территория страны. Прежде всего, это - Европейская часть России, в том числе Кольский полуостров, Карелия, Средний Урал, Поволжье, Прикаспийская низменность, Приазовье, Воронежская и другие области, в пределах которых возможны 6-7-балльные и более сильные землетрясения. Вместе с тем в этих регионах расположены и продолжают строиться атомные электростанции и другие особо ответственные и экологически опасные строительные объекты, не рассчитанные на сильные сейсмические воздействия. Сейсмическая опасность с каждым годом растет по мере освоения новых и пока еще недостаточно изученных районов России и смежных с ней высокоактивных сейсмических регионов Ближнего Востока, Средней Азии, Монголии и Китая.

Сейсмическое районирование является первым и самым важным звеном в оценке сейсмической опасности и сейсмического риска. Исследования в этой области основываются на комплексном изучении глубинной структуры земной коры и всей литосферы, современной геодинамики, сейсмотектоники, региональной сейсмичности, сейсмического режима земных недр и сейсмического эффекта на земной поверхности. Однако, к сожалению, и карты сейсмического районирования, призванные обеспечивать сейсмостойкое строительство, и качество самого строительства, пока еще далеки от совершенства. Крупные землетрясения продолжают вносить в нормативные строительные документы свои трагические коррективы. Только на территории бывшего СССР, и только за послевоенное время при землетрясениях погибло свыше 200 тысяч человек.

Многочисленные примеры несоответствия сейсмологических расчетов реальным природным условиям можно привести практически по всем регионам мира. Причина таких промахов сейсмического районирования прежде всего в том, что оно базируется на неполной информации о сейсмичности той или иной территории, скудном и чаще всего неудачном опыте оценок сейсмической опасности и на недостаточно четких методологических позициях. Поэтому одной из главных практических задач сейсмологических исследований, начатых в нашей стране в 1991 г., под руководством автора этих строк, является создание на новой методологической, сейсмологической и геолого-геофизической основе новой карты сейсмического районирования всей территории Российской Федерации и сопредельных с ней стран. Новая карта призвана официально заменить в 1996-1997 гг. устаревшую, но действующую по настоящее время, карту сейсмического районирования 1978 г. (СР-78). Карта СР-78, вошедшая в 1981 году в Строительные нормы и правила (СНиП-П-7-81), хотя и отразила в себе в отличие от всех предыдущих карт сейсмического районирования территории СССР (1937, 1957, 1968гг.), некоторые нововведения, она как и все предыдущие, не выдержала даже относительно короткого испытания временем. Так, начиная с 1988 г., практически ежегодно возникали 8-9 и 9-10-балльные землетрясения в зонах, опасность которых на карте СР-78 показана заниженной, по меньшей мере, на 2-3 балла. Это - упоминавшееся уже катастрофическое Спитакское землетрясение в Армении в 1988г., унесшее десятки тысяч человеческих жизней, разрушительные Зайсанское землетрясение 1990г. - в Казахстане и Рача-Джавское 1991г. - в Грузии. В том же 1991г. аналогичное по величине землетрясение случилось в показанной на карте СР-78, как якобы 5-балльная, зоне Корякского нагорья - на востоке России. В 1992г. разрушительное 9-10-балльное Суусамырское землетрясение возникло в 7-8-балльной зоне Кыргызстана. Наконец 28 мая 1995 г. на севере Сахалина в 7-балльной зоне произошло 8-9-балльное Нефтегорское землетрясение, сопровождавшееся катастрофическими разрушениями и огромными человеческими жертвами, до того неизвестными при землетрясениях подобной величины на территории России. Погибло более 2000 человек, составляющих две трети населения Нефтегорска...

К числу главных недостатков карты СР-78 следует отнести прежде всего неполноту и большую неоднородность использовавшихся при ее построении исходных данных, возникшую в результате неравномерной, фрагментарной и недостаточной изученности сейсмоопасных районов страны и генетически связанных с ними сопредельных зарубежных сейсмоактивных регионов. Так, при прошлом сейсмическом районировании территория Кавказа рассматривалась без учета сейсмогеодинамической обстановки в пределах связанных с ним генеральных структур Ирано-Анатолийского сейсмоактивного региона (Уломов, 1989, 1993). Средняя Азия, Казахстан и Сибирь изучались практически изолированно от смежных с ними сейсмоактивных регионов Ирана, Афганистана, Индостана, Монголии и Китая. То же самое относится и к российскому Приамурью, Приморью, Сахалину и сопредельным им сейсмоактивным структурам Китая и Японии. Не исследовались явления миграции сейсмической активизации, позволяющие не только более надежно идентифицировать потенциально опасные сейсмоструктуры, но и выявлять конкретные районы повышенной сейсмической опасности на ближайшие годы. Другим недостатком, систематически снижавшим качество всех исследований по сейсмическому районированию, было невнимание к этой важнейшей проблеме государственных органов. Никогда еще (из-за сложившейся в отечественной сейсмологической практике вредоносной традиции) работы по сейсмическому районированию не финансировались непосредственным их потребителем - Госстроем СССР или Министерством строительства Российской Федерации. Символическая финансовая поддержка академическим институтам, работавшим над созданием карт СР, эпизодически оказывалась со стороны прежнего Государственного комитета по науке и технике СССР, либо теперь - Министерства науки и технической политики Российской Федерации.

Исследования по созданию новой карты СР выполняются в рамках Программы "Сейсмичность и сейсмическое районирование Северной Евразии", финансируемой Миннауки России. В общей сложности в них принимают участие ученые из более чем 30 академических институтов России и бывших союзных республик, а также сейсмологи, геологи и инженерные сейсмологи из ряда институтов Государственного сейсмологического бюро Китая. Программа исследований по сейсмическому районированию в 1992 г. вошла составной частью в новую Международную программу оценки глобальной сейсмической опасности (Global Seismic Hazard Assessment Program - GSHAP), а Объединенный институт физики Земли (ОИФЗ) РАН стал одним из девяти Международных региональных сейсмологических центров. Все эти программы, хотя и в меньшей степени, рассматривают и социальные аспекты проблемы сейсмической опасности.

Итак, территория России сейсмически активна, однако из-за отсутствия необходимого количества сейсмических станций и сведений о землетрясениях прошлых лет еще недостаточно изучена. В связи с этим и карты сейсмического районирования, призванные упорядочивать землепользование и обеспечивать сейсмостойкое строительство, не отражают в должной мере реальные природные условия и потенциальную сейсмическую опасность отдельных регионов. Вместе с тем сейсмическая угроза с каждым годом не уменьшается, а растет по мере хозяйственного освоения сейсмоактивных, но недостаточно изученных территорий, а также в связи с активным воздействием человека на литосферную оболочку Земли (добыча твердых, жидких и газообразных полезных ископаемых, строительство высотных гидротехнических сооружений, производство крупных подземных взрывов и т.п.).

Возможно, когда-нибудь в будущем предсказание времени возникновения землетрясений и сможет свести к минимуму число человеческих жертв, однако эффекты в среде обитания человека (разрушение зданий и инфраструктур, нарушение производственных и экономических связей, разрушение жилищ, безработица, массовое сиротство и др.) могут быть уменьшены только путем составления достоверных карт сейсмического районирования, применения норм сейсмостойкого строительства и проведения в сейсмоопасных районах долгосрочной политики, основанной на повышении уровня осведомленности населения, государственных и общественных служб об опасности землетрясений и связанных с ними других стихийных бедствий (оползни, обвалы, наводнения, пожары и др.).

Будем надеяться, что успеху всего цикла проводящихся в последние годы работ по изучению сейсмичности и сейсмическому районированию России и сопредельных ей стран будет способствовать недавно учрежденная Советом Министров - Правительством Российской Федерации крупнейшая за всю историю отечественной сейсмологии Федеральная система сейсмологических наблюдений и прогноза землетрясений (ФССН), созданная в целях координации деятельности органов государственного управления по обеспечению защиты населения, объектов и территорий от воздействия землетрясений (Федеральная..., 1994).