Родился 7 января 1933 г. в
Ташкенте в семье школьных учителей, приехавших сюда в 1929 году из
Оренбурга. Окончив в 1955 г. Горный факультет
Среднеазиатского политехнического института (САзПИ) по специальности
"Геофизические методы разведки полезных ископаемых" и получив
квалификацию горного инженера-геофизика, я был направлен на работу в
Геофизический институт АНСССР (ГЕОФИАН, ныне Институт физики Земли им.
О.Ю. Шмидта - ИФЗ РАН) на должность младшего научного сотрудника
Сейсмической станции "Ташкент", принадлежавшей тогда этому институту. C
1959 г. стал заведующим этой станцией, а в 1960 г. вместе с ее штатом
переведен из ИФЗ в систему Академии наук Узбекистана, сначала в Институт
математики им. В.И.Романовского, а затем, в 1963 году, в Институт геологии и геофизики АН УзССР,
где был назначен на должность заместителя директора по науке. В октябре
1966 года был переведён на должность заместителя директора Института
сейсмологии АН УзССР, созданного по моей инициативе, продолжая заведовать сейсмической станцией, преобразованной
в Ташкентскую сейсмологическую обсерваторию
(ТСО). В декабре 1990 года, по приглашению
руководства ИФЗ и АН СССР, переехал с семьёй в Москву, где в 1991
году создал в ИФЗ Лабораторию континентальной сейсмичности и
возглавил исследования по общему сейсмическому районированию территории страны - ОСР-97.
Работая в
Узбекистане, не прерывал связей с ИФЗ. В 1964 г. защитил здесь
кандидатскую диссертацию на тему "Изучение глубинного строения земной
коры юго-востока Средней Азии по данным сейсмологии", а в 1974 г. -
докторскую диссертацию "Исследования глубинного строения и динамики
земной коры Средней Азии в связи с проблемой прогноза землетрясений".
Научно-организационная
работа
К науке приобщился в
студенческие годы (1950-1955), участвуя под руководством Евдокии
Михайловны Бутовской, в то время заведующей сейсмической станцией
"Ташкент", в проведении инструментальных
сейсмометрических наблюдений за крупными взрывами, проводившимися в
Средней Азии и в других регионах страны в промышленных, научных и
военных целях. За эти исследования удостаивался республиканских наград и
грамот.
В 1963-1965 гг. возглавлял
исследования по сейсмическому микрорайонированию территории Ташкента.
Тогда впервые в гражданской сейсмологической практике сейсмометрическая информация с нескольких пунктов
наблюдений собиралась по городским телефонным каналам на сейсмостанцию
"Ташкент". В 1964 г. по моей инициативе в Ташкенте был создан
Среднеазиатский центр сейсмологических наблюдений - первый в системе
Единой сейсмической службы страны (ЕСС), работой которого руководил в течение
15 лет.
В 1966 г. возглавил
комплексные исследования разрушительного Ташкентского землетрясения с
очагом под центральной частью столицы Узбекистана. В том же году по моей
инициативе и при непосредственном участии в Узбекистане был создан
Институт сейсмологии, заместителем директора которого я стал. Добился
строительства нескольких зданий для Института и открытия целого ряда
сейсмических станций, в том числе на территории Западного Узбекистана,
где до этого сейсмометрические наблюдения не проводились. Была
разработана и создана первая в нашей стране телеметрическая система
сейсмологических наблюдений - Большая автоматизированная
региональная сейсмометрия (БАРС), состоящая из семи выносных автономных
пунктов с апертурой до 100 км, оборудованных глубокими скважинами и
связанных с ТСО радиорелейными каналами.
В 1974 г. был инициатором и
одним из организаторов проведения в Ташкенте под эгидой
Международной Ассоциации Сейсмологии и Физики Недр Земли (МАСФНЗ /
IASPEI) и Международного Геодезического и Геофизического Союза (МГГС /
IUGG) первого Международного симпозиума по прогнозу землетрясений.
В 1976-1984 гг. руководил
исследованиями природы Газлийских землетрясений, возникших на Туранской
плите. К моменту этих землетрясений в
Бухарской области Республики, они нами прогнозировались в долгосрочном
плане, ожидались, благодаря инструментальным деформометрическим
наблюдениям за интенсивным трещинообразованием на земной поверхности
(см. монографии "Сейсмичность Западного Узбекистана", 1972 г., "Динамика
земной коры Средней Азии и прогноз землетрясений", 1974 г. и другие,
вышедшие из печати за несколько лет до этих уникальных землетрясений).
За работы в области
районирования и прогноза сейсмической опасности в 1981 г. удостоен
Государственной премии Узбекистана имени Абу Райхана Бируни в
области науки и техники. В 1982 г. мне присвоено звание
профессора геофизики, а в 1984 г. был избран членом-корреспондентом
Узбекской академии наук.
В течение ряда лет являлся
действительным членом Международного Координационного Комитета по
глубокому континентальному бурению Международной программы "Литосфера",
участвовал в целом ряде международных научных программ и проектов. В
1978-1983 гг. заочно руководил сейсмологическими исследованиями в
Народной Республике Мозамбик, а в 1983 г., побывав в этой стране,
составил карту ее сейсмического районирования.
В декабре 1990 г., переехав
в Москву, вновь стал
сотрудником Института физики Земли, где в 1991 г. организовал
Лабораторию континентальной сейсмичности и стал ее заведующим. В течение
1991-1997 гг. возглавлял исследования по общему сейсмическому
районированию Северной Евразии, охватывающей территории бывшего СССР и
сопредельных регионов, а в 1992-1999 гг. являлся одним из главных
исполнителей крупной международной Программы глобальной оценки
сейсмической опасности (Global Seismic Hazard Assessment Program -
GSHAP), возглавляя исследования на обширной территории Северной Евразии.
За разработку новой
методологии и создание комплекта карт ОСР-97 удостоен вместе с основными
соисполнителями этих исследований Государственной
премии 2002 г. Российской Федерации в области науки и техники.
Лауреатами стали мои ближайшие коллеги и помощники - Н.В.Кондорская и
Л.С.Шумилина (Москва), А.А.Гусев (Петропавловск-Камчатский),
А.И.Иващенко (Южно-Сахалинск), В.С.Имаев (Якутск) и В.С.Хромовских
(Иркутск).
В 2009-2012 гг. были выполнены ещё более
содержательные исследования по
созданию нового поколения карт общего сейсмического районирования
территории Российской Федерации - ОСР-2012.
Научные исследования.
Научные интересы -
глубинное строение и динамика земной коры и всей литосферы, региональная
и глобальная сейсмичность, процессы в очагах землетрясений и их
прогнозирование, сейсмогеодинамика, сейсмическое районирование и прогноз
сейсмической опасности.
Внедряя в сейсмологию знания
по сейсмическим методам разведки полезных ископаемых, в 1958-1960 гг.
разработал метод сейсмических аномалий (МСА), позволивший по
сейсмологическим наблюдениям составить карты глубинного рельефа основных
границ раздела в земной коре и верхней мантии Средней Азии. Позже МСА
был дополнен модификацией МАСА, основанной на исследовании аномальных
азимутальных отклонений фронтов сейсмических волн, регистрируемых
группой станций. Путем ультразвукового моделирования впервые объяснил
природу необычайно больших амплитуд сейсмических волн, преломленных на
границе Конрада ("гранит-базальт") и названных мною "квазиголовными".
Динамика этих волн обусловливалась градиентными границами в земной коре,
которые моделировались либо плавным нарастанием скорости упругих волн с
глубиной, либо изрезанностью, волнистостью и зубчатостью. Вот как высоко
оценил эти результаты один из крупнейших мировых корифеев геологии -
член-корреспондент АН СССР В.В. Белоусов - лидер первого Международного
геофизического года (МГГ, 1957-1958 гг.), оставив тогда в гостевом
альбоме Ташкентской сейсмической станции надпись: "В восторге от волнистых и
зубчатых границ в земной коре".
Для моделирования очагов тектонических землетрясений
мною в 1960 году был разработан и
создан ультразвуковой дипольный датчик, имитирующий сейсмическое
излучение реальных очагов. На трехмерных твердых моделях исследованы
свойства записей колебаний вокруг таких источников упругих волн. Эти
исследования были поддержаны В.И.Кейлис-Бороком и А.В.Введенской,
активно занимавшихся тогда разработкой концепции механизмов очагов
тектонических землетрясений.
С 1965 г., с появлением
концепции "Новой глобальной тектоники", сразу же встал на ее позиции,
отмечая необходимость учета горизонтальной составляющей тектонических
движений земной коры в исследованиях по сейсмическому районированию и
оценке сейсмической опасности. В этот же период мною было введено в
обращение понятие "сейсмогеодинамика", получившее признание и дальнейшее
распространение. Разработаны новые сейсмогеодинамические методы и
воссозданы векторные и скалярные поля новейших и современных
геодинамических движений литосферы Центральной Азии. На основе
сейсмологических и деформометрических наблюдений было предложено создать
принципиально новую карту сейсмического районирования территории
Западного Тянь-Шаня и Туранской плиты, а в научных публикациях 1966 - 1974 гг.
официально предсказать возникновение на платформенной территории
Туранской плиты крупных сейсмических событий, подтвердившееся
сильнейшими Газлийскими землетрясениями в 1976 г. (магнитуда М=7.0 и
7,3) и в 1984 г. (М=7.2). О подготовке таких землетрясений в Центральном
Кызылкуме было сообщено мною и во время защиты в ИФЗ докторской
диссертации в 1974 г. возникновение этих землетрясений принципиально
изменило взгляды геологов на сейсмическую активность Туранской плиты.
В области исследований по
поиску предвестников землетрясений наиболее важные результаты были
получены в процессе изучения природы Ташкентского землетрясения 1966 г.
(М=5.3) и его многочисленных афтершоков. С этого момента очаги землетрясений стали
представляться не в виде точек, как прежде, а в форме объемов
геологической среды. Тогда же мною было показано, что сейсмические и
сейсмогеодинамические процессы развиваются подобным образом на разных
пространственно-временных и энергетических масштабных уровнях - от
отдельного очага землетрясения до крупных региональных и глобальных
сейсмогенерирующих структур. Были получены новые данные о световых и
электрических явлениях, сопровождавших землетрясения, об аномалиях в
электростатическом, гравитационном, магнитном и теллурическом полях
Земли, в ионосфере, в распространении радиоволн, в наклонах земной
поверхности, в современных тектонических движениях, в уровне и скорости
перемещения грунтовых вод, в тепловом режиме, химическом и газовом
составе глубинных термальных вод и даже в необычной психоневрологической
реакции жителей эпицентральной области на многочисленные повторные
толчки землетрясения. Публикация в 1967 г. в ДАН СССР статьи о
прогностических свойствах эмиссии радона и о четырех стадиях подготовки
сейсмического очага стала широко известной научной общественности, а
радоновый метод поиска предвестников землетрясений быстро
распространился по всему миру. Эти результаты стали новой вехой в
исследованиях по прогнозу землетрясений и привлекли внимание мировой
сейсмологии. Благодаря глубокой скважине, впервые в сейсмологической
практике пробуренной в очаг тектонического землетрясения, были получены
уникальные образцы горных пород и другие нестандартные данные из
"теплого" еще очага Ташкентского землетрясения. Тогда же мною было
указано на возможное охлаждение, а не на разогрев, пород в очаговой
области вследствие адиабатических процессов, связанных с быстрым
расширением пород.
Многолетние исследования в
области сейсмического районирования ознаменовались в 1997 г. разработкой
и реализацией в Институте физики Земли РАН новой концепции прогноза
сейсмической опасности на основе создания
ЛДФ-модели (линеаменты, домены, потенциальные очаги) зон возникновения
очагов землетрясений (зоны ВОЗ), для построения которой была
использована предложенная мною в 1987 г. фрактальная решеточная модель (РМ)
сейсмогенеза. На основе новой методологии, специализированного каталога
землетрясений, карт очаговой сейсмичности и сейсмической регионализации,
унифицированной модели зон ВОЗ Северной Евразии и привлечения
современных методов расчета сейсмического эффекта в 1997 г. был создан
комплект новых карт общего сейсмического районирования Северной Евразии
- ОСР-97. В 1999 г. при моем участии была составлена первая мировая
карта глобальной сейсмической опасности (GSHAP).
Впервые в сейсмическом
районировании и в практике строительства в сейсмических районах
произошла смена парадигмы. Вместо одной традиционной детерминистской
карты ОСР стал применяться комплект из нескольких вероятностных карт,
отражающих степень сейсмического риска для строительных объектов разных категорий
ответственности и сроков службы. В 2000 г. карты ОСР-97 стали
нормативными для территории Российской Федерации и вошли в состав
Строительных норм и правил (СНиП) "Строительство в сейсмических
районах". В 2009-2016 гг. возглавлял исследования по
созданию нового поколения карт ОСР-2012/ОСР-2014/ОСР-2016.
Общее число моих научных
публикаций - свыше 400, в том числе 15 монографий, из них 3 без
соавторов. Учёт всех научно-популярных и публицистических статей не
вёлся.
Медицинские аспекты землетрясений.
О нарушениях психики людей при
землетрясениях известно давно. Однако наиболее глубокий анализ
особенностей воздействия сейсмических явлений на здоровье людей был
предпринят ташкентскими и московскими медиками в 1966-1968 годах во
время разрушительного Ташкентского землетрясения и его многочисленных
повторных толчков. Изучались вопросы организации медицинского
обслуживания населения, неотложных задач противоэпидемической службы и
особенностей клинического течения нервно-психических, сердечнососудистых
и эндокринных заболеваний в период подземных толчков у людей, в течение
длительного времени проживавших непосредственно в эпицентральной зоне
землетрясения, очаг которого располагался под под городом с миллионным населением. Полученные уникальные результаты
опубликованы в 1971 году в нашей крупной итоговой монографии
"Ташкентское землетрясение 26 апреля 1966 года, а также (частично) в
моей статье Сейсмическая опасность и «синдром» землетрясений //
Медицина катастроф. 1996. № 1. см.
Сейсмофобия,
Определённые медицинские последствия
коснулись и меня лично. Чрезмерные перегрузки и стрессы на работе и в
личной жизни ущербно сказались на состоянии здоровья. В первую очередь,
это сложнейшие и социально ответственные исследования по созданию карт общего
сейсмического районирования территории всей страны - ОСР-97 и ОСР-2012/2014.. В 1997 году я перенёс операцию на открытом сердце (аортокоронарное
шунтирование и замена аортального клапана на искусственный). В 2012 году
- две операции на глазах (замена хрусталиков, но безуспешное лечение сетчатки:
(левый глаз практически ослеп
полностью, правый - частично)....
|
